Пламя соблазна [= Побег; Фонтан желаний ] - Джуд Деверо

Внизу двое матросов бросили груз, который несли к середине палубы, откуда другой матрос таскал его в трюм, и принялись толкать друг друга. Вдруг один из них попытался ударить второго в подбородок, но промахнулся. Не успел он замахнуться опять, как соперник кулаком угодил ему в нос. Мгновенно брызнула кровь, и пострадавший вновь начал яростно размахивать кулаками.

Откуда ни возьмись появился Тревис, схватил их обоих (они были ростом гораздо ниже его) и оторвал от палубы. Хорошо было слышно, что именно он думал о поведении этих матросов и что он им пообещал, если они и дальше будут безобразничать. Встряхнув их как щенков, он отбросил спорщиков в разные стороны, приказал им привести себя в порядок, умыться и приниматься за работу, а сам отнес брошенные ими вещи к ожидавшему матросу.

— Вот об этом я и говорю, — заявил Дэвид. — У этих американцев нет никакого порядка. Корабль это английский, и капитан на нем англичанин, и тем не менее этот американец… этот деревенщина-американец считает, что имеет все права распоряжаться экипажем. К тому же этих драчунов нельзя было отпускать просто так. За дурное поведение их следовало примерно наказать. Любому капитану известно, что единственный способ не допустить неповиновения — это подавить его в самом зародыше.

Разумеется, Риган с ним согласилась. От дяди Джонатана она много раз слышала подобные заявления, но то, как Тревис расправился со спорщиками, представилось ей действенным и разумным. Размышляя над этим, она нахмурилась и попыталась понять, кто же прав на самом деле.

Задумавшись, она не сразу увидела, что Тревис машет ей рукой.

— Кажется, он зовет вас, — сообщил Дэвид с некоторым омерзением, не вполне веря своим глазам.

Пытаясь держаться изысканно, Риган вежливо помахала Тревису в ответ, затем отвела глаза в сторону. В отличие от Тревиса ей не хотелось привлекать к себе внимание.

— Вряд ли он обрадовался, — удивленно сказал Дэвид. — Кажется, он идет сюда. Может быть, мне позвать капитана?

— Нет! — выдохнула Риган, глядя на Тревиса и непроизвольно улыбаясь ему.

— Ты без меня скучала? — Тревис засмеялся, подхватил ее на руки и закружился с ней.

— Опусти меня! — рассерженно крикнула она, хотя на лице ее появилось радостное выражение. — От тебя пахнет как от садовника!

— А откуда ты знаешь, как должен пахнуть садовник? — Он явно дразнил ее.

За ее спиной Дэвид громко откашлялся. Вспыхнув, Риган попыталась оттолкнуть руки Тревиса.

— Мистер Уэйнрайт, познакомьтесь с Тревисом Стэнфордом.

Она с мольбой подняла на него глаза.

— Это… Мой муж, — прошептала она. Тревис даже не моргнул глазом. Напротив, он улыбнулся еще ласковее и пожал тонкую гладкую руку Дэвида.

— Рад познакомиться с вами, мистер Уэйнрайт. В Англии вы были знакомы с моей женой?

«Как же ловко он солгал!» — подумала Риган. И все же хорошо, что он таким образом спас ее честь. Вполне можно было ожидать, что Тревис, как часто бывало, будет над ней смеяться.

— Нет, мы только что познакомились, — негромко ответил Дэвид, глядя то на него, то на нее, пока Тревис по-хозяйски обнимал узкие плечи Риган. На его глазах воспитанную и элегантную английскую леди обнимал полудикий и не умеющий себя вести работяга. Ему очень захотелось вытереть ладонь, которая коснулась Тревиса.

Если Тревис и заметил, как верхняя губа юноши скривилась, то вида не подал, а Риган попыталась обрести свое достоинство, легонько оттолкнув руку Тревиса.

— Я-то надеялся, что вы раньше встречались, — произнес Тревис, не обращая внимания на Риган, потому что слова его прозвучали несколько странно, как если бы он был неискренен. — Милая, мне нужно продолжить работу, — снова улыбнулся он. — А ты оставайся здесь, на нижнюю палубу не спускайся, поняла?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и оглядел Уэйнрайта.

— Надеюсь, я могу оставить ее на ваше попечение? — вежливо и официально, но в тоже время как бы посмеиваясь, спросил он. Риган ужасно захотелось ударить его. Он быстро повернулся и помчался вниз по лестнице, а Риган спросила себя, не ревнует ли он. Возможно, Тревиса обеспокоило, что он вряд ли может соперничать с таким джентльменом, как мистер Уэйнрайт.

С приливом корабль вышел в море. Риган так волновалась, что у нее пропал аппетит, и ее снедало такое любопытство, что она не могла ни на секунду покинуть палубу, поэтому не заметила, как лицо Дэвида побелело и он стал судорожно глотать воздух. Когда, извинившись, он удалился, Риган улыбнулась и не двинулась с места. Над ее головой проносились крикливые чайки, а матросы поднимали паруса. Качка напомнила ей, что корабль сейчас уйдет в море и у нее начнется новая жизнь.

— У тебя счастливый вид, — раздался за ее спиной негромкий голос Тревиса. Она не слышала, как он поднялся по трапу.

— Да, я счастлива. А что эти люди делают? Куда ведут эти лестницы? И кто остальные пассажиры? У них комнаты такие же, как у нас, или окрашены в другой цвет?

Тревис улыбнулся и принялся рассказывать ей, что знал про корабль. Они плывут на двадцатичетырехпушечном бриге; пушки нужны для сражения с пиратами. Другие пассажиры жили на нижней палубе в средней части корабля. Он ничего не сказал ей об ужасной духоте, царившей в тех помещениях, о строгих правилах, ограничивавших передвижения пассажиров. Только им двоим и Уэйнрайту было дозволено свободно ходить по кораблю.

Он объяснил, почему почти все корабли красят желтой краской. До американской революции все суда промазывали льняным маслом, отчего после очередной обработки древесина темнела. Чем старше корабль, тем более темной была его обшивка. Во время войны англичане взяли себе за правило нападать на корабли из потемневшего дерева, пока кому-то не пришло в голову красить все суда так, будто они новые.

Тревис показал ей несколько пятен красной краски и объяснил, что почти все внутренние части корабля, а особенно возле пушек, красили в такой цвет, чтобы экипаж привык к нему и не ударился в панику, когда во время сражения вокруг матросов появятся пятна красной крови.

— Откуда ты все это знаешь? — с интересом спросила Риган.

— Как-нибудь я расскажу тебе о своей жизни на китобойном судне; а пока идем поедим. Если, конечно, у тебя есть аппетит.

— Почему же у меня не должно быть аппетита? Мы завтракали очень давно.

— Я боялся, что и у тебя будет то, чем страдает твой дружок — морская болезнь. Думаю, большинство пассажиров на нижней палубе сейчас выплевывают содержимое желудков в ночные горшки.

— Правда? Тревис, я должна как-то помочь им. Не успела она подойти к трапу, как он схватил ее за руку.

— Позже многим станет плохо, а сейчас ты пойдешь и поешь. День у тебя сегодня был долгий.

Хотя она и чувствовала усталость, ей до смерти надоело выслушивать его приказания.